Волна бунтов, массовых беспорядков, прокатившаяся в последние несколько лет по воспитательным колониям России, свидетельствует о серьезном криминогенном воздействии на современную молодежь организованной преступности и их представителей, которые, конечно же, остаются неизвестными. Однако, практические пенитенциарные работники уверены, беспорядки спровоцированы извне лидерами преступного мира и напрямую связаны с событиями «взрослого криминального сообщества».

В подростковом возрасте формируются моральные основы, социальные установки, вырабатывается отношение к различным моральным и правовым запретам, ведется поиск пределов допустимого в поведении. И, в то же время, существует дисгармония социально-нравственного и физического созревания, повышенная возбудимость, неуравновешенность, преобладание возбуждения над торможением. Указанные особенности типа нервной системы могут служить причиной нарушения дисциплины, общественного порядка, норм уголовного закона.

Сомнительные источники информации подростков-правонарушителей, получаемые в уличном окружении, через вовлечение их в различные субкультурные движения, целенаправленно формируют у молодого человека ущербное развитие личности, в частности, чувство взрослости, стремление к самостоятельности, неадекватность самооценки, повышенная эмоциональность, стремление к группированию, приоритет общения со сверстниками, людьми, «понимающими» проблемы подростков, «юношеский максимализм», то есть все то, что присуще несовершеннолетним правонарушителям.

Нам уже приходилось в разных публикациях говорить о мощном криминогенном влиянии, которое испытывают современные молодые люди в России в поле субкультурного взаимодействия. Даже самые «безобидные» на первый взгляд молодежные движения в основной направленности своей деятельности построены на протестности, часто принимающей самые криминальные формы.

Как нам представляется, само явление социального отчуждения молодого поколения, которое, очевидно, в той или иной форме имело место во все времена, в современном мире приобретает качественно новую определенность. Смысл этого качественного скачка заключается в том, что социальное отчуждение молодежи окончательно выходит из-под контроля общественных институтов, в первую очередь образовательных, и все больше подчиняется действию неконтролируемых обществом субкультурных влияний. Развитие этого процесса можно проследить за всю историю человечества как движение от максимального контроля над вынужденным отчуждением молодого человека от общества до совершенно спонтанного и протестного самостоятельного отказа от общепринятых культурных и социальных ценностей. Так, в древнем мире, в средние века, вплоть до нового времени, социальные ограничения (отчуждение) для каждого возраста и для каждого социального слоя были жестко прописаны: детство с постоянной опекой ребенка, учеба или другая профессиональная подготовка, образование семьи, профессиональная деятельность - все эти (и другие, более дробные) периоды социализации были сопряжены с соответствующими языческими, а затем христианскими ритуалами, и проходились неотвратимо подавляющим большинством молодых людей. С началом эпохи революций, открытием Нового света устоявшаяся система социализации молодого поколения начинает разрушаться, соответственно появляются первые признаки социальной отчужденности молодых людей. Появляются и первые признаки субкультурных влияний, различного рода студенческие сообщества, богемные художественные и литературные кружки, женские организации и т.д. Однако история вопроса не входит в наши задачи, поэтому сразу перейдем к особенностям современного процесса социального отчуждения молодежи и его специфике в российской действительности. Выше мы уже сказали об основном качественном отличии как об окончательном выходе процесса социального отчуждения молодежи из-под контроля социокультурных и образовательных институтов и погружения его в сферу субкультурных влияний. Роль общественного управления формированием личности молодого человека минимизирована, что можно видеть хотя бы в полном разрушении ритуальной его стороны. Даже регистрация брака для большинства молодых людей уже является формальностью или имеет сугубо юридическое значение по типу брачного контракта. А о том, что только по достижении определенного возраста молодой человек получает определенные права, он чаще всего узнает не в результате торжественной церемонии (сравним, например, с посвящением в рыцари в средние века), а по результатам привода в милицию. Что же касается собственно российской специфики социального отчуждения современной молодежи, то, на наш взгляд, следует обратить внимание на то, что этот процесс приобретает угрожающий характер как минимум по двум причинам. С исторической точки зрения совсем недавно Россия подверглась очередным революционным преобразованиям, в результате чего была полностью утрачена единая молодежная политика со всей системой советских ритуалов и молодежных организаций, а также подорвана образовательная система, которая в настоящее время, по мнению большинства ученых, находится в состоянии крайнего упадка, что создает максимально благоприятные условия для вовлечения молодежи в организованную преступность в самых разных ее видах и формах. Каков итог?

Во-первых, необходимо учитывать то, что, начиная с конца 80-х годов, начала наиболее интенсивного развала образовательной системы в России, и, следовательно, активным выходом организованного криминала на политическую и историческую сцену в борьбе за молодежь, выросло уже целое поколение молодых людей, которые сейчас вступают в зрелый возраст. Какую психологию, какое душевное устроение они несут во взрослую жизнь и какими опасностями это грозит для их дальнейшей жизни, мы скажем чуть позже.

И, во-вторых, если даже нам удастся справиться с криминальными влияниями организованной преступности самыми быстрыми темпами, то это может происходить только с учетом тех изменений психологии молодых людей самых разных возрастов, которые уже произошли из-за дефектов образовательного процесса, а не в коем случае не в их игнорировании и замалчивании.

В индивидуально-психологической проекции современная социальная атмосфера российской действительности может быть представлена как деформация ценностно-смысловой сферы личности, когда высшие ценности человеческого бытия оказываются депривированными, а невозможность их удовлетворения приводит к различным типам общественной и личностной патологии. Как следствие, наблюдается рост агрессивных и преступных тенденций, прогрессирование отчужденности, повышенной тревожности, деформации правосознания в молодежной среде.

Субкультура молодежи формируется под непосредственным воздействием культуры «взрослых» и обусловлена ею даже в своих контркультурных проявлениях. Формальная молодежная культура (по определению) базируется на ценностях массовой культуры, целях государственной социальной политики и официальной идеологии.

В одной из опросных методик молодым людям разных образовательных учреждений, начиная от школьников, студентов и курсантов и заканчивая состоящими на учете в милиции и уже осужденными, предлагалось указать те основные лишения, которые они испытывали в детстве. Факт, который был получен, показался нам весьма интересным. Среди возможных лишений присутствовали такие, как: недостаток питания, внимания близких, недостаток игрушек, сладкого, одежды, книг, личного пространства, острых ощущений, новых впечатлений, общения с друзьями, общение с близкими. Выяснилось, что среди всех этих немаловажных ценностей современные молодые люди выбирают с огромным преимуществом в первую очередь всего два. Им не хватало в детстве (видимо, не хватает и сейчас) личного пространства и острых ощущений. Еще раз подчеркну, что по этим выборам солидарна молодежь всех вышеперечисленных групп, от школьника и студента до осужденного и представителя полукриминальных субкультур.

На наш взгляд, это и есть одна из существенных составляющих того внутреннего психологического запроса современной молодежи к образовательным и воспитательным системам, на который у общества нет ответа. О чем идет речь. Первый образ, который сразу возникает в ассоциативном ряду, это молодой человек, прилипший к компьютеру, где его никто не тронет (личное пространство), и погруженный в игры (не важно, какого уровня интеллектуальности), доставляющие ему те самые острые ощущения. Но, на наш взгляд, это самое безобидное проявление выявленной молодежной установки в сфере первичных ценностных ориентаций.

Мы полагаем, что указанный факт лежит в основе механизма ухода молодого человека из официальной культуры в поле субкультурных влияний. На наш взгляд, первый шаг к постановлению молодого человека на путь социального отчуждения сделан. Ему не хватает личного пространства и острых ощущений?! Есть субкультура готов, где в открытую в телевизоре обсуждаются вопросы твоей личной свободы как гота, доходящей до свободы убивать, т.е. испытывать самые острые ощущения. А что противопоставляет этому образовательная система? Строгое «Так, нельзя!», т.е. опять ограничение личного пространства и лишение острых ощущений. А это и был главный запрос молодежи к современному обществу. Ответ - нет!, нет и все! Это общая тенденция. Конечно, существуют разрозненные методики нравственно ориентированного обучения и воспитания, но это скорее исключение, чем правило в работе образовательной системы в России в целом.

Но «свято место пусто не бывает», что не может сделать официальное образование и воспитание, то делают различные субкультурные образования. Поэтому имеет смысл присмотреться к этой форме проявления молодежной активности внимательнее.

В процессе проведения исследований было замечено, что молодежные субкультуры многих современных молодежных объединений носят черты криминальной субкультуры. Для сравнения коротко приведем здесь обобщенную характеристику криминальной молодежной субкультуры, общепризнанную сейчас в юридической и пенитенциарной психологии.1 Для криминальной (тюремной) молодежной субкультуры характерны в первую очередь следующие признаки:

1. Поведенческие атрибуты – это «законы», правила и традиции «другой жизни», клятвы и проклятия. Все они выступают в качестве регуляторов поступков и поведения подростков и молодежи. Первый необходимый признак криминальной субкультуры. Все эти признаки присутствуют и в современных молодежных субкультурах.

2. Стратификационно-стигмативные элементы, позволяющие «верхам» разделить несовершеннолетних и молодежь на иерархические группы, в соответствии с занимаемым ими положением, «пометить» (заклеймить) каждого из них. Вспомним девушку из сериала. Она переходит на следующий уровень, входит в более высокую страту. Ее помечают.

3. Коммуникативные атрибуты (татуировки, клички, уголовный жаргон), выступающие как средство общения, межличностного и межгруппового взаимодействия. Как нам представляется, эти атрибуты даже чаще теперь встречаются среди молодежи на воле, чем в местах лишения свободы. Использование уголовного жаргона стало даже некоторой модой. Вспомним, как остро обсуждался вопрос, можно ли в Госдуме исполнять во время обеда депутатов «Мурку» в живом пении под аккомпанемент рояля. Если не ошибаюсь, года четыре назад это было.

4. Экономические атрибуты («общий котел» и принципы материальной взаимопомощи), являющиеся материальной базой криминальных групп, их сплочения и дальнейшей криминализации. Весьма важный момент, который в молодежных субкультурах часто скрывается на воле. Тем не менее, ни для кого не секрет, что все субкультурные движения очень хорошо финансируются, хотя источники финансирования не всегда известны. Взять хотя бы скинхедов, или футбольных хулиганов. Их деятельность требует больших затрат.

5. Сексуально-эротические ценности - особое отношение к лицам противоположного пола, а также особое отношение к половому вопросу. Эта давно известная норма для криминальной субкультуры сейчас присутствует в каждой молодежной субкультуре. Это не сложно доказать, но в рамках этого доклада нет времени. Заметим только, что отрицание смысла естественных половых отношений, направленных на деторождение, этакое добровольное воздержание в скинхедстве или, например, трасерстве, является не меньшей патологией, чем различного рода злоупотребления.

6. Особое отношение к своему здоровью - от симуляции болезней, самоповреждений как способа достижения определенных выгод до занятий спортом, «накачкой» мышц, строгого соблюдения режима жизни и питания. Это по криминалу. На воле симуляцией заняты такие субкультуры, как ЭМО, накачкой мышц скинхеды, трассеры, др. А сколько учащихся делают это повседневно! Но никакой программы отвлечения от сих действий, кроме предложения заниматься физкультурой и спортом, официальная образовательная система не предлагает. Пример: представительница студентов на конференции по молодежным субкультурам задает вопрос организаторам: «Мы же не знаем, что такое хорошо, а что плохо» (Маяковский отдыхает...). На что у одного из пожилых профессоров возник вопрос: «Но если Вы этого не знаете, то такое мощное физическое развитие, как у только что увиденного нами на телеэкране трассера будет ли во благо?».

7. Отношение к алкоголю и наркотикам как средство «сплочения» преступных сообществ, самоутверждения подростков и молодежи в ближайшем окружении. Может быть основано как на использовании наркотиков (готы), так и на полном отрицании (три креста, трассеры, скинхеды). Так или иначе, выносится на щит.

Итак, все основные признаки криминальной субкультуры имеют место быть и в неформальных субкультурных объединениях молодежи в обычной жизни, в сферу влияния которых попадает практически каждый молодой человек, но в разной степени. В чем же смысл этого сделанного молодым человеком шага? Что приобрел он, попав в сферу субкультурных влияний?

Еще раз обратимся к криминальной субкультуре как наиболее полной модели и посмотрим, какой социально-психологический климат там имеет место быть. Специалисты определяют такие его черты:

1. Жестокость (бесчеловечность, антигуманность, садизм, озлобленность, жестокосердие, безжалостность, беспощадность, бессердечие, изуверство) по отношению к слабым и беззащитным, отсутствие чувства сострадания к ним. Думаю, не нужно доказывать это для нынешних свободно развивающихся молодежных субкультур.

2. Нечестность (лицемерие, двурушничество, обман, мошенничество) в отношении к посторонним для группы лицам, а также в отношении «верхов» к «низам». Это в криминале. А теперь в обычной жизни. Статья в комсомольской правде, где-то год назад: «Я - гот, еду в электричке, в черном и белом, читаю Байрона. А вокруг эти все, старики какие-то, кроссворды разгадывают. Это же не люди. Их не должно быть.» и т.д. Про дальнейший переход к ликвидации нас с Вами я уже сказал.

3. Далее: освященный традициями уголовной среды паразитизм, стремление жить за счет других (как чужих, так и членов своей группы, стоящих на низших ступенях иерархии, путем вымогательства и поборов). Это о криминале. Но именно это стало основным отличием молодежных субкультур. Вспомним их дефицитарные потребности. Ни денег, ни друзей, ни близких, ни книг. Только личного пространства и острых ощущений надо искать.

4. Далее: вандализм - склонность к бессмысленным разрушениям материальных ценностей. Здесь, я думаю, комментарии излишни, что касается представителей молодежных субкультур в современном Российском обществе. Достаточно практически в любом ВУЗе, в любой аудитории посмотреть, какими словами и какими рисунками расписаны парты.

Любая молодежная субкультура является слепком криминальной (тюремной) субкультуры, но справедливости ради надо добавить: в той или иной степени. На наш взгляд, это, однако, сути не меняет.2

Каков же ответ образовательной системы молодежным субкультурам. Готова ли образовательная система в целом предложить свою модель культурного (а не субкультурного, читай полукримального общения)? Да, есть некоторые эксклюзивные методы нравственно ориентированного воспитания и обучения, но их применение не системно, т.е. является скорее исключением, чем правилом для образовательной системы. А воздействие не контролируемых образовательной системой асоциальных сил весьма системно, ежедневно, и даже, я бы сказал, еще очень и очень мало исследовано, с точки зрения возможных последствий. Не случайно министр МВД Р. Нургалиев потребовал запретить некоторые проекты ТНТ, в частности Дом-2.

Однако хватит сгущать краски. Необходимо оговориться, что в том виде, как это представлено выше, процесс социального отчуждения молодежи охватывает по нашим данным приблизительно 30-35 процентов молодежи. Это, конечно, очень много. Но прослеживаются и противоположные тенденции. Так, например, не выявлено такого рода социальной отчужденности у подавляющего большинства учащихся техникумов и специальных профессиональных учебных заведений, также у рабочей молодежи. Прослеживается тенденция на большую открытость и снижение внутренней противоречивости у студентов вузов. И здесь, мне кажется, главная проблема в том, что в современной образовательной системе утрачена преемственность образования, несогласованность ступеней образования (все эти споры вокруг ЕГЭ и пр.). Из наших же эмпирических данных могу привести такие результаты. Из всех обследуемых групп можно выделить две противоположные по отношению к оценке важности образования для дальнейшей жизни. Как ни странно, необходимость образования для дальнейшей жизни менее всего ценят курсанты и далее студенты, а наиболее высоко - осужденные и состоящие на учете в комиссии по делам несовершеннолетних молодые люди. Странно, они вроде бы сами отказались учиться. ...Или это образовательная система им отказала? А они как раз хотят. Итак, что есть современная молодежь с точки зрения ее подверженности криминальным и субкультурным влияниям? Разумеется, в рамках статьи мы предполагаем наметить лишь некоторые наиболее значимые моменты, более подробно с этой проблематикой можно ознакомиться в нашей книге.3 Однако, в целом эта проблема требует очень масштабных и серьезных научных исследований.

Возникновение молодежной субкультуры обусловлено целым рядом причин, наиболее значимыми нам представляются следующие.

1. Молодежь живет в общем социальном и культурном пространстве, и поэтому кризис общества и его основных институтов не мог не отразиться на содержании и направленности молодежной субкультуры. Именно поэтому не бесспорна разработка специально молодежных программ, за исключением социально-адаптационных или профориентационных. Любые усилия по коррекции процесса социализации неизбежно будут наталкиваться на состояние всех социальных институтов российского общества и прежде всего системы образования, учреждений культуры и средств массовой информации. Каково общество — такова и молодежь.

2. Кризис института семьи и семейного воспитания, подавление индивидуальности и инициативности ребенка, подростка, молодого человека, как со стороны родителей, так и педагогов, всех представителей «взрослого» мира не может не привести, с одной стороны, к социальному и культурному инфантилизму, а с другой - к прагматизму и социальной неадаптированности и к проявлениям противоправного или экстремистского характера. Агрессивный стиль воспитания порождает агрессивную молодежь, самими взрослыми приготовленную к межгенерационному отчуждению, когда выросшие дети не могут простить ни воспитателям, ни обществу в целом ориентации на послушных безынициативных исполнителей в ущерб самостоятельности, инициативности, независимости, лишь направляемых в русло социальных ожиданий, а не подавляемых агентами социализации.

3. Коммерциализация средств массовой информации, в какой-то мере и всей художественной культуры, формирует определенный «образ» субкультуры не в меньшей степени, чем основные агенты социализации - семья и система образования. Ведь именно просмотр телепередач наряду с общением - наиболее распространенные виды досуговой самореализации. Во многих своих чертах молодежная субкультура просто повторяет телевизионную субкультуру, которая лепит под себя удобного (читай: выгодного) зрителя.

В заключение хотелось бы отметить, что общество должно выступить против западнизации и особенно - американизации сознания российской молодежи; «за» инновационное, то есть позитивно-избирательное отношение к западным ценностям, их разумное, умеренное освоение сообразно традициям, умонастроениям и психологии российского народа, что само по себе естественно и необходимо.

Во-вторых, общество должно решительно выступить «против» вседозволенности и произвола, которые творят российские средства массовой информации по отношению к детям и молодежи. Свобода слова, как любая свобода, не безгранична. Если СМИ претендуют на то, чтобы быть еще одной ветвью власти, то общество вправе потребовать от этой «ветви» делать свою работу ответственно, то есть быть действительно объективными, а не идеологически и политически пристрастными, стоять на пророссийских, а не прозападных позициях, занять ко всему происходящему позицию гражданской причастности, а не стороннего наблюдательства.

В-третьих, общество должно выработать свои способы и методы борьбы за общественный порядок, для начала хотя бы в пределах тех организаций и учреждений, где мы работаем. Всеми возможными средствами надо добиться, чтобы государство действительно занялось борьбой с наркоманией и алкоголизмом.

В-четвертых, общество должно решительно выступить «за» усиление гражданского, патриотического и нравственного воспитания молодежи.

Итак, молодежная субкультура есть искаженное зеркало взрослого мира вещей, отношений и ценностей. Рассчитывать на эффективную культурную самореализацию молодого поколения в больном обществе не приходится, тем более что и культурный уровень других возрастных и социально-демографических групп населения России также постоянно снижается. Те социально-психологические особенности молодежных субкультур, которые были нами исследованы и представлены выше, являются благодатной социокультурной средой для управления молодежью современными хорошо организованными и законсперированными криминальными сообществами.

1 Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи. Изд-во: Тверь, 1994, 135 с.

2 Пирожков В.Ф. Законы преступного мира молодежи. Изд-во: Тверь, 1994, 135 с.

3 Сочивко Д.В., Полянин Н.А. Молодежь России: образовательные системы, субкультуры, исправительные учреждения. - М.: Московский психолого-социальный институт, 2009. 268 с.